Утолив голод, но постаравшись не переедать — так и желудок заболеть может — вытерла руки о белоснежную салфетку и забралась в постель. Кожа на лице еще чесалась, хотя не так сильно, и я безжалостно сняла остатки пудры рукавом платья.

Перина оказалась очень мягкой и так отличалась от твердой лавки, на которой пришлось спать последние годы, что я с тихим стоном вытянулась, наслаждаясь блаженством.

Сложив руки на животе, уставилась в потолок, пытаясь понять, как жить дальше. Только выбора не было. Свадьба состоится, хочу я этого или нет. Сбежать не получится, да и некуда мне бежать. Стоит только шагнуть за пределы дворца, как тут же объявят в розыск, пообещав круглую сумму за мою голову. Няню из лап императора мне сейчас не вытащить, поэтому придется следить за мужем в интересах повелителя. Как бы гадко это ни звучало.

Надо же, как быстро он все понял и обязал меня доносить в обмен на жизнь дорогого человека! Я была не настолько наивна, чтобы подумать о том, что это случайность. Нет, император знал, ведь он сам рассказал о докладах, которые изучал. Знал и ждал, когда я вспомню о няне. А потом поймал меня.

А я еще считала себя умной. Как, оказывается, легко меня вывести из равновесия и сыграть на чувствах!

Да, до императора мне расти и расти.

Примерно через час в дверь постучали, и в комнату вошел уже знакомый мне капитан волков Урли.

— Пакет от императора. Велено прочитать, выучить наизусть и уничтожить, — протягивая мне конверт, сообщил мужчина.

А вот и инструкция.

— Благодарю, — ответила, принимая послание.

Капитан кивнул и уже собрался уйти и закрыть за собой дверь, но неожиданно остановился:

— Завтра утром император сделает вам подарок. Свадебный. Разрешит выбрать одного из королевских грифонов. Не спешите… Дойдите до самого конца кормушек.

— Зачем? — спросила, не понимая, к чему и для чего эта информация.

Но Урли ушел, не проронив больше ни слова.

Закрыв дверь, я вернулась на кровать и открыла конверт.

Первой из него выпала небольшая золотистая бумажка с алым отпечатком. Королевское слово. То самое, которое нелегко забрать назад и сделать все по-своему. Даже уничтожив эту бумажку, клятву с императора я не сниму. Она останется до ее исполнения.

С меня такую клятву брать не обязательно. У него моя няня, а это дороже любого слова.

Еще там был шифр и адрес доверенного человека, которому я смогу передавать донесения. И — очень подробная инструкция на все случаи жизни.

Оставшееся время я провела, запоминая шифр, который оказался совсем несложным.

К моменту, когда служанки пришли готовить меня к обряду, я уже успела уничтожить все в камине, который пришлось разжигать самой.

— Пора, — произнесла мадам Силс, возникнув в дверях.

Тьяна

Брачное платье было традиционного красного цвета и представляло собой обычный отрез ткани с дыркой для головы. Держалось оно на тонких плечиках и большом металлическом поясе на талии. Бока и ноги были обнажены. Здесь даже белье не предусматривалось, платье надевалось на голое тело. Порыв ветра, и я могла остаться обнаженной.

Волосы заплели в тугую косу и сверху накрыли золотой вуалью, призванной скрывать лицо новобрачной. Вуаль держалась благодаря тяжелому венцу с огромным, прозрачным, как слеза, алмазом.

Ноги оставили босыми, но на них надели золотые браслеты, которые при каждом шаге тихо звенели, оповещая о приближении счастливой невесты.

По правилам меня должна была наряжать на свадьбу мама. Именно она должна была наложить на глаза зеленые тени, подвести их черным карандашом, сделав еще больше. Она должна была причесать меня и надеть на голову венец, едва слышно напевая ритуальные песни, желая мне счастья, любви, процветания и здоровых деток.

Все могло бы быть по-другому. Рядом не было бы недовольной мадам Силс, которая смотрела на меня, как на кусок грязи, не было бы этой звонкой напряженной тишины, нарушаемой лишь шорохом одежды.

А пройди я третий круг жизни у Великого Древа, проводился бы другой ритуал. Огненный бог отступил бы, отдав меня на милость Зеленому божеству Вечного леса.

К свадьбе меня готовили бы дриады — прекрасные лесные нимфы. Те, что могли жить вечно и оставаться красивыми долгие столетия, пока не встретят того, ради которого захотят отринуть прошлую жизнь и стать смертными, любимыми и счастливыми. Брак для дриады — великое событие, лишь истинная любовь могла заставить нимфу решиться на такой поступок.

Мои волосы украсили бы венком из ароматных хмельных цветов, тело облачили бы в тонкий белоснежный шелк, который почти не скрывал бы обнаженной кожи, коралловых вершинок груди и темного треугольника внизу живота.

Солнце уже зашло бы, и наш путь освещали бы лишь факелы и стайки крохотных светлячков. С избранником мы произнесли бы клятву у Великого Древа, густая крона которого уходит под самое небо. Жрица скрепила бы наш союз кровью и позволила провести первую ночь у корней Древа.

Там, в высокой траве, под звездным небом, скрытые от любопытных глаз, под песни сестер я стала бы женой того, кого любила больше всего на свете, даже больше жизни. Именно там мы дали бы начало новой жизни, зачав следующую дриаду, благословленную лесными духами и богом.

Проклятие и дар всех нимф — способность рожать лишь дочерей, послушниц Зеленого божества.

Но я не дриада, третий круг мне пройти так и не дали, чем обрекли на одиночество и боль.

«Не прощу ее! Никогда не прощу!»

— Пора, — громко произнесла женщина, вырывая из тяжелых воспоминаний.

Меня весьма грубо подтолкнули к выходу и повели в часовню, которая располагалась совсем недалеко.

Кого я точно не ожидала увидеть, так это стоящего у входа в храм наследного принца Ремаля. Встретившись с ним взглядом, я невольно замерла, почувствовав себя обнаженной и беззащитной, и придержала ткань на бедрах, не дав ей распахнуться.

— А вот и невеста, — фальшиво улыбнулся принц. — Здравствуй, дорогая кузина.

Говорят, его матерью была принцесса-ящер, которую двадцать лет назад император захватил во время похода и изнасиловал. Конечно, родство никем не подтверждалось, и любая мысль о подобном жестоко каралась. Официально Ремаль был сыном первой жены императора, которая умерла вскоре после родов, или ей помогли умереть, чтобы она не сболтнула лишнего. Ящеры являлись врагами, и наследник императора просто не мог оказаться одним из них.

Но, глядя в его темные глаза, я видела в их глубине красные всполохи. И это был не божественный огонь Сайрона, призванный дарить тепло и оберегать. Нет, это был безумный блеск навеки запечатанного внутри хищника.

Полукровки не могли оборачиваться. Именно поэтому ящеры отказались от принца, отдав его на милость завоевателю.